Когда началась Крымская война, шведская писательница Фредерика Бремер
выступила в печати с призывом ко всем женщинам объединиться в
«Мирный союз» для прекращения военных действий, грозивших
охватить всю Европу. Её обращение напечатали газеты Швеции, Англии,
России, Франции, Германии и Соединённых Штатов.
Однако для женщин воевавших государств оно появилось слишком поздно,
население этих стран уже охватил военный угар, кроме, конечно, России,
в которой газеты читало ничтожное число людей по сравнению с общей
численностью неграмотного или малограмотного населения, где далеко не
все даже знали, что началась война.
Призыв шведки сочли пустым мечтанием. В Англии в связи с войной жителей
гораздо больше интересовала дискуссия по поводу медсестёр в военных
госпиталях: является ли специальность медсестры неоплачиваемой,
добровольной, можно сказать, подвижнической, «для леди» или
это нормальная рабочая профессия, занятые в которой получают зарплату и
содержат на неё свои семьи?
В то время у образованных англичанок существовали только две профессии,
позволявшие зарабатывать деньги, – школьная учительница и
гувернантка. Английское общество осознало потребность в медицинских
сёстрах после репортажа Томаса Ченери, опубликованного 12 октября 1854
года в газете «Таймс», об ужасающем положении больных и
раненых в английском госпитале в местечке Скутари, под
Константинополем.
В этом госпитале роль младшего медицинского персонала исполняли
несколько старых вечно полупьяных греков-санитаров, пышно значившихся в
документах как «санитарный корпус». «Санитарный
корпус» в Крыму был ничуть не лучше. Все санитары пьянствовали.
Удивляться не приходится: пила вся английская армия, и даже не просто
пила, а спивалась, ещё со времени пребывания в Болгарии.
По возрасту санитары годились солдатам в отцы, а поскольку к тому
же занимались не спортом, а беспробудным бражничаньем, то физически они
оказались совершенно непригодны для своей работы. О нравственности этих
«тружеников» говорить вообще не будем.
Поздней осенью 1854 года в Крым для английской армии доставили
медицинские повозки, чтобы перевозить на них больных и раненых в
Балаклаву. Сразу же выяснилось, что в санитарном корпусе нет никого,
кто когда-либо имел дело с лошадьми. А требовались не только возницы,
но и кузнецы для подковки лошадей, и мастера по ремонту колёс и повозок.
Впрочем, скоро выяснилось, что всё это вообще никакого значения не
имело, потому что кормить лошадей было нечем. Бедные животные умирали
мучительной голодной смертью. К тому же крымские дороги в период зимних
дождей становились совершенно непроходимыми от грязи, а в громоздкой
повозке по раскисшей дороге проехать было просто невозможно.
Чтобы отправить раненых и больных в Скутари, сослуживцы вытаскивали их
из грязи больничной палатки, закутывали в мокрые одеяла и усаживали на
кляч, кое-как еще передвигавших ноги. Солдат, сопровождавший раненых и
больных англичан, вёл лошадей в Балаклаву, где потом люди многие часы
дожидались погрузки на транспортное судно.
Для ухода за ранеными назначали совершенно неподготовленных для такой
работы людей. Доплачивали им за такой труд всего четыре пенса в день.
Солдаты считали, что четыре пенса – совсем не те деньги, чтобы
каждый день подвергаться риску заразиться какой-нибудь эпидемической
болезнью или ухаживать за беспомощными людьми. Работать в госпитале они
не хотели, а потому относились к своим обязанностям спустя рукава, за
что их снова отправляли назад, в окопы. Огорчения у
«медбратьев» это не вызывало. Окопная жизнь казалась им
лучше пребывания в госпитале.
Поваров, которые кормили раненых и больных, также назначали из солдат.
Готовить они не умели. Их стряпнёй можно было питаться только от полной
безысходности.
На фоне хорошо укомплектованных врачами и оборудованных всем
необходимым французских госпиталей, располагавших также обученным
персоналом из сестёр милосердия, англичане выглядели далеко не лучшим
образом.
Американский путешественник Макнамара, посетивший французские и
английские госпитали в Турции, рассказывал, что французские произвели
на него очень благоприятное впечатление, чего уж он никак не мог
сказать об английских госпиталях.
Французских сестёр милосердия специально готовили в монашеском Ордене
Святого Винсента де Поля. Эта церковная организация накопила
колоссальный опыт ухода за больными ещё со времён кардинала Мазарини,
под патронажем которого в 1656 году открыли парижский госпиталь для
бедных. Отделения Ордена имелись в Константинополе, Смирне и Пера.
Католическая церковь располагала во Франции ста больницами для бедных,
в которых поощрялась работа женщин в качестве младшего медицинского
персонала. Французские сёстры милосердия работали во многих странах
Европы и даже в Южной Америке и Северной Африке. В середине
девятнадцатого века их число достигло 19 тысяч человек. Во французских
военных госпиталях, расположенных в Турции, к началу Крымской войны
работало достаточное число сестёр милосердия, чтобы обеспечить
полноценный уход за пациентами.
Следующая
страница