Владимир Врубель

Жестокость и милосердие

Часть 92

Если смерти, то мгновенной

Гарнизон осаждённого города отчаянно защищался. С разными чувствами наблюдали за непрерывным сражением армейские жёны и богатые туристки. Одни со страхом, что их муж и кормилец навсегда останется у подножия севастопольских холмов, другие – с жадным любопытством, как, наверное, наблюдали римлянки за гладиаторскими боями. Для обозрения они занимали удобные места, прислуга приносила раскладные стулья, корзинки для пикников, и дамы разглядывали в телескопы, как люди убивали друг друга.

Армейские жёны, которые жили в расположении своих полков, оказывали добровольную помощь в полевых госпиталях. Они также готовили пищу и стирали одежду солдат и офицеров. Одна из женщин, Элизабет Эванс, вспоминала, что ухаживала за ранеными, пока сама не свалилась с ног в приступе лихорадки. Она лежала на голой земле с камнем под головой вместо подушки. Когда Элизабет увидела солдат, идущих к ней с досками, то в страхе решила, что они собираются её хоронить. Оказалось, что солдаты принесли их, чтобы сколотить ей кровать.

Июньский штурм Малахова кургана окончился для союзников неудачей, русские его отбили, несмотря на жестокую бомбардировку их позиций из 600 тяжёлых орудий. Тела погибших через сутки от крымской жары стали быстро разлагаться, и запах был такой, что даже привыкших ко всему солдат на переднем крае выворачивало наизнанку от рвоты. Туристок сразу как ветром сдуло.

Среди войск союзников вновь вспыхнула холера. От неё в июне скончались командующий английскими войсками генерал Раглан и генерал Эсткорт.
Самым лучшим пожеланием солдатам и офицерам в Крымскую войну могло быть то, с каким в песне, написанной десятилетия спустя, обратилась девушка к своему любимому, провожавшая его на фронт: «Если смерти, то мгновенной, если раны – небольшой…».

Сведения о том, как лечили раненых в войне 1853-1856 годов, не для слабонервных читателей. С чисто научной точки зрения, достижения военной медицины были примерно одинаковыми в России и в странах коалиции. Врачи всех стран активно интересовались достижениями коллег и стремились использовать их в своём отечестве.

В результате откровенных репортажей английских фронтовых корреспондентов и жёсткой критики в печати, а также благодаря деятельности Флоренс Найтингейл и её отрядов сестёр милосердия обстановка в английских госпиталях к концу войны радикально изменилась в лучшую сторону.

У французов дела изначально обстояли неплохо. Союзникам удалось значительно уменьшить смертность при операциях за счёт приобретённого опыта.
Интересно, как менялся характер ран у англичан и французов. О русских раненых таких сведений нет. В сражении на Альме ранения у союзников были в основном от круглых мушкетных пуль. В битве под Балаклавой – раны, нанесённые саблей и пикой. В Инкерманском сражении преобладали штыковые раны.

А вот раны, полученные при осаде Севастополя, приводили врачей просто в ужас: сильнейшие ожоги, раны от попадания осколков камней, бомб, а также кусков толстого стекла, разлетавшихся при разрыве стеклянных корпусов ручных гранат.
Раны имели рваный характер. Все ранения без исключения сопровождались шоком, инфекциями и большой кровопотерей.

Круглая пуля из гладкоствольного ружья из-за малой скорости полёта при попадании в человека ломала кости. А коническая пуля из штуцера, летевшая с большей скоростью, мозжила их, рвала сухожилия и мышцы. Когда русские стали стрелять коническими пулями из гладкоствольных ружей, раны от них у союзников тоже были ужасными.

В Крымскую войну небольших ран, как правило, вообще не случалось. При орудийном обстреле, когда взрывалась бомба, разлетались куски чугуна. Попадая в человека, они отрывали конечности или выворачивали наизнанку все его внутренности. Если стреляли неразрывными ядрами, то что происходило при попадании ядра, можно догадаться, даже не обладая большой фантазией.

Из четырёх знаменитых русских адмиралов, похороненных во Владимирском соборе в Севастополе, у одного не осталось головы, у другого – ноги, их оторвало ядрами.
Ружейные пули в то время представляли собой довольно увесистый кусок свинца, наносивший, на радость меткому стрелку, жуткие увечья противнику. Именно от такого смертельного ранения в голову скончался адмирал Нахимов.
Грустная судьба была и у тех, кто получал раны от изобретения английского капитана Генри Шрапнеля либо от картечи.

Следующая страница