Photo Vladimir Vrubel
Владимир Врубель

Официальный сайт
Истории воссозданные по малоизвестным архивным документам
Главная Произведения Сведения из первоисточников Личное Форум Написать автору

158_Gestokost i miloserdie
Жестокость и милосердие



Часть 158

Позади - одни развалины
     
      Сначала при входе на переправу творились сумятица и давка, ещё немного, и началась бы паника. Равнодушно относившиеся к смерти на бастионах люди, теперь, отталкивая друг друга, стремились как можно быстрее перебраться в безопасное место.

То, что там происходило, ярко описал артиллерийский подпоручик Лев Николаевич Толстой, награждённый за боевую службу на Язоновском редуте орденом Св. Анны IV степени с надписью «За храбрость»: «Сталкиваясь штыками и толпясь полками, экипажами и ополчениями, жалась пехота, проталкивались конные офицеры с приказаниями, плакали и умоляли жители и денщики с клажею, которую не пропускали; шумя колёсами, пробивалась к бухте артиллерия, торопившаяся убраться. Несмотря на увлечение разнородными суетливыми занятиями, чувство самосохранения и желание выбраться как можно скорее из этого страшного места смерти присутствовало в душе каждого».

Но усилиями командиров порядок удалось восстановить. В городе вдруг оказалось ещё много жителей, хотя уже давно действовал приказ об их эвакуации. Им разрешили переходить на Северную сторону только после прохождения по мосту войск.
Женщины, дети и старики несли с собой жалкие пожитки. Они столпились большой толпой у входа на мост. Каждый хотел скорее ступить на колышущуюся опасную переправу. Все кричали, бранились, отталкивали друг друга, то тут, то там вспыхивали потасовки.

Горожане были наслышаны о судьбе населения Керчи, которую в мае захватил противник. По городу после занятия его союзническим десантом бродили толпы английских и французских мародёров, которые грабили дома и издевались над людьми. Особенно зверствовали турки и присоединившиеся к ним крымские татары. Они насиловали женщин, отрубали головы детям, ломали и уничтожали в домах всё, что были не в состоянии унести с собой.

Начальник Севастопольского гарнизона генерал Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен с трудом навёл порядок и тишину на переправе. Он поручил командиру Камчатского полка прикрывать отступление и возложил на него контроль над входом на мост. Погода стояла плохая, дул сильный ветер, мост сильно качало на волне, но он выдержал, и переправа гражданских лиц прошла без потерь.

Замыкали отступление солдаты и офицеры Камчатского полка. Во время переправы, прошедшей, несмотря на сложности, благополучно, возник один критический момент, когда она могла вообще прекратить своё существование. Загоревшийся от попадания бомбы груженный спиртом транспорт «Березань» вспыхнул, и его, как брандер, понесло ветром на мост. Всю ночь моряки с соседних судов на шлюпках удерживали «Березань», оттаскивая транспорт подальше от переправы, пока не удалось потопить судно. Зелёное зарево от горевшего спирта освещало весь город, что позволило противнику вести прицельный огонь всю ночь. Блиндажи на передней линии заполнили ранеными, но многие лежали там, где их застали осколок или пуля.

Дороги к батареям простреливались настолько, что нельзя было доставить на бастионы и редуты боеприпасы, продовольствие и воду. Стояла сильная жара, изматывавшая людей, особенно страдали от жажды раненые.

На бастионах после отхода войск на Северную сторону остались только по одному морскому и сапёрному офицеру для подрыва пороховых погребов, уничтожения орудий и снарядов. Этих офицеров сопровождали маленькие группы «охотников» из солдат и матросов. Что чувствовали они, зная, что в блиндажах лежат раненые, бог ведает.

Они насыпали до самой бухты пороховые дорожки к пороховым погребам и пороховым зарядам. Там, где установили пороховые фугасы, минёры проложили пороховые шнуры различной длины, чтобы взрывы разнести по времени. Подрыв произвели по сигнальным ракетам. Севастополь оказался окружённым огненным кольцом: на бастионах горело всё, что могло гореть.

О судьбе оставшихся там раненых никто потом не сказал ни слова. От севастопольских укреплений ничего не осталось. Впрочем, там и разрушать особенно было нечего.
Севастопольские редуты и бастионы на самом деле, как с горечью написал один из защитников города, представляли следующую картину: «были незначительные насыпи камней и песку, наскоро сделанные, …удерживать их за собой в течение года, под открытым небом, при стуже и зное, при тех огромных потерях, какие мы несли, могли только наши русские войска».

Отдавая должное мужеству защитников города, напомним, что шла постоянная подпитка людьми взамен выбывших из строя. Пушечного мяса царю хватало. Потом в Николаевском госпитале Александру II представят лейтенанта Дзержинского, который лежал там с обожжёнными руками и лицом. Лейтенант пострадал, когда подорвал бастион № 2. Царь сделал эффектный жест – снял с себя орден св. Георгия IV степени и прикрепил его на грудь офицера.

Здания в городе поджигала команда факельщиков во главе с капитаном морской артиллерии Воробьёвым. Уничтожали всё, будто не собирались больше никогда возвращаться в Севастополь. Подожгли даже собор. Зачем это сделали, так и осталось непонятно, видимо, повторяли сожжение Москвы в первую Отечественную войну.
Генералы шли по мосту замыкающими за Тобольским полком, прикрывавшим отступление, адмиралы последними отошли на вёсельных катерах с Корабельной стороны и с Графской пристани.

И ещё раз с горечью отметим, что во время второй осады Севастополя, в Великую Отечественную войну, всё командование в таком звании эвакуировалось, оставив без руководства свыше семидесяти тысяч младших командиров, краснофлотцев и красноармейцев.

...Когда на берег ступил последний человек, по команде генерала Бухмейера мост развели и перетянули к Северной стороне. На рейде бухты затопили остатки Черноморского флота – шесть кораблей, один корвет и пять бригов. Через двое суток после перевозки раненых под парламентёрским флагом генерал Горчаков распорядился затопить оставшиеся суда: десять пароходов и один транспорт, что немедленно исполнили. Черноморский флот погрузился на дно.

Телами матросов, солдат и офицеров, а не укреплениями, держался Севастополь все дни обороны. Севастопольский гарнизон выстоял одиннадцать месяцев осады только благодаря высоким понятиям о долге и воинской чести, свойственным тогдашним русским морским и армейским офицерам. И конечно благодаря вбитой в матросов и солдат линьками, кулаками и шпицрутенами дисциплине, их мужеству, выносливости, рабской покорности судьбе и безразличию к смерти.

Следующая страница


Рецензия на «Ч. 158 Позади - одни развалины» (Владимир Врубель) 

Без слов.
Низкий поклон за "пушечное мясо".
На нём и стоит Россия!
С уважением 

Надежда Кучумова   26.12.2013 07:35  

Рецензия на «Ч. 158 Позади - одни развалины» (Владимир Врубель) 

Настоящие офицеры покидают последними и корабль и оставляемый рубеж. Слава им. С уважением Олег.

Олег Борисенко   24.12.2013 09:27 

Рецензия на «Ч. 158 Позади - одни развалины» (Владимир Врубель) 

Володя, очень сильно написал. 
с ув

Юрий Баранов   23.12.2013 19:41   


comments powered by HyperComments

©Vadim Bòrsuk-Svaritschevski
©Vladimir Vrubel

      
Яндекс.Метрика