Photo Vladimir Vrubel
Владимир Врубель

Официальный сайт
Истории воссозданные по малоизвестным архивным документам
Главная Произведения Сведения из первоисточников Личное Форум Написать автору


Tri nevezuchie bogini_35
Три невезучие богини



Часть 35

 Богатый выбор –
мучительная смерть или рабство

Дни текли похожие один на другой. Однажды туркмен Кульчи, один из людей в караване Муравьёва, передал ему несколько яиц и горсть сушёных фруктов. Это был подарок от русского раба, который просил Николая Николаевича подойти к воротам для разговора. Но Муравьёва и близко не подпускали к воротам. Стражники всё более грубо и пренебрежительно обращались с ним.

Николай Николаевич приходил в отчаяние. Каждые день и ночь он ждал, что к нему в комнату ворвутся стражники и поволокут на казнь. Теперь ему казалось, что рабство – это более благоприятная перспектива. Он предавался бессмысленным мечтаниям, что поднимет восстание русских и персидских рабов.

Потом и это пустое занятие сменило какое-то отупение, капитан мечтал уже о смерти, которая прекратит его ужасное существование. Он, практически, лишился сна, только под утро ненадолго забываясь тревожным сном, чтобы вновь проснуться. Уже ясно чувствовалось приближение зимы, по утрам было очень холодно. Николай Николаевич думал о том, что Пономарёв на корвете не дождётся его, и он останется брошенным на произвол судьбы.

В то же время у Муравьёва всё его имущество и подарки для хана не отобрали, они находились в его комнате. Потихоньку раздавая личные вещи, капитан подкупал чиновников, которые следили за ним и друг за другом. Муравьёв пытался ссорить их друг с другом, что ему порой удавалось. Буквально по крохам, по случайно оброненным словам, он старался узнать, что происходит за пределами крепости.

Николай Николаевич не написал о том, где жили его денщик и Петрович. Если Петровича он довольно части упоминал в своих воспоминаниях, то денщик такого внимания не удостаивался.

С одним из чиновников, Юз Баши, Муравьёву удалось установить хорошие отношения. Годы спустя, когда Юз Баши стал послом хана и Муравьёв с ним встретился в Тифлисе, туркмен подтвердил, что жизнь капитана висела на волоске. У хана обсуждались возможные последствия казни русского офицера.

Видя, что русского посла хан не вызывает в Хиву, туркмены из его каравана стали побаиваться, чтобы и они не понесли наказания, когда русского казнят. Поэтому они стали избегать общения с Муравьёвым. Проводник Сеид тоже изменил своё отношение к Николаю Николаевичу. У них был крупный разговор по поводу невольницы Фатьмы, которую Сеид привёз с собой в караване, чтобы продать в хивинском ханстве.

Его не устраивала цена, которую давали за рабыню, и он её не продавал, оставляя в крепости. Николаю Николаевичу не раз приходилось вступаться за несчастную женщину, которая постоянно подвергалась насилию туркменами.

Фатьма сказала Муравьёву, что если Сеид не продаст её, то она покончит с собой. Когда Муравьёв сообщил об этом Сеиду, тот ответил, что обойдётся без его светов, а со своей рабыней будет делать, что хочет.

Правда, потом, видимо, взвесил в уме возможные последствия, если Муравьёва примет хан в качестве посла, и в тот же день продал Фатьму и пришёл извиниться перед капитаном. Муравьёва почти лишили пищи и запрещали ему что-либо покупать. Пришлось Николаю Николаевичу пойти на хитрость: давать деньги самому жадному чиновнику, Ат Чапару, чтобы тот покупал хлеб и баранов, и давал их Муравьёву в качестве подарков, что впрочем, не мешало этому богатому туркмену, отрезать куски мяса от бараньей туши, висевшей в соседней комнате, и воровать их.

У Ат Чапара было семь русских рабов. С одним из них, по имени Давыд, Муравьёву удалось поговорить. Они встретились поздно ночью. Давыд сказал, что его похитили в четырнадцатилетнем возрасте около Троицкой крепости Оренбургской линии, и он уже шестнадцать лет в рабстве. Несколько раз его перепродавали.

Он просил Николая Николаевича взять его с собой, когда тот поедет на родину. Но что мог ему обещать Муравьёв, если и над ним нависла угроза разделить участь раба? Капитан дал ему на прощанье золотой червонец.

Русские рабы выполняли самые тяжёлые сельские работы, которые не умели или не хотели делать местные жители. На прокорм рабам давали два пуда муки и больше ничего. Иногда швыряли им изношенную одежду. Естественно, что рабы воровали всё, что могли, продавали и муку. Собрав необходимую сумму, они могли выкупиться у своего владельца. Но покидать ханство им категорически запрещалось, при попытке к бегству убивали.

Набрать нужную сумму от двадцати до тридцати тилл  удавалось за двадцать лет рабства. Одна тилла в те годы равнялась четырём серебряным рублям. Молодых русских рабов покупали за 60 – 80 тилл.

Персы стоили дешевле, возможно, потому, что их было в десять раз больше, да и работниками они считались хуже русских. Конные туркмены гнали пленников по пустыне, а когда будущие рабы падали от усталости, то их, окончательно обессилевших, там, в пустыне и бросали без еды и без воды.

Следующая страница


Рецензии



comments powered by HyperComments

©Vadim Bòrsuk-Svaritschevski
©Vladimir Vrubel

Яндекс.Метрика