Photo Vladimir Vrubel
Владимир Врубель

Официальный сайт
Истории воссозданные по малоизвестным архивным документам
Главная Произведения Сведения из первоисточников Личное Форум Написать автору
95_Gestokost i miloserdie

Жестокость и милосердие



Часть 95

Холодный взгляд Пирогова наводил ужас

    По предложению Пирогова начальник гарнизона принял решение создать специальные команды для переноски раненых. Их составили из музыкантов, нестроевых, а также тех ненадёжных солдат, которых считали склонными к побегам и дезертирству. К этой публике добавили арестантов. Собралась довольно пёстрая компания.

Приговорённых к каторжным работам солдат и матросов содержали в плавучей тюрьме. Она располагалась в блокшиве «Ифигения». Арестантов в кандалах утром высаживали на берег и отводили на позиции для строительства укреплений, а вечером отправляли на баркасах в плавучую тюрьму.

Когда союзники принялись интенсивно обстреливать город, арестанты, опасаясь, что могут заживо сгореть при попадании в блокшив ракеты или бомбы, взмолились, чтобы им разрешили постоянное пребывание на переднем крае. Там, рассчитывали они, больше возможности остаться в живых, да и была надежда, что война когда-нибудь закончится, а они получат амнистию.

В наших глянцевых исторических книгах и учебниках прошение арестантов разрешить им участвовать в обороне города преподносится как великий патриотический порыв тех, кто в большинстве своём были убийцами, насильниками, ворами с соответствующей моралью и нравами. Примерно так же, как в лживом сериале "Штрафбат". Политических среди арестантов насчитывались единицы. В те времена уголовники классово близкими, как в советское время, не считались. Ближе были политические.

Штрафные батальоны ещё не придумали, поэтому вице-адмирал Корнилов приказал перевести их с «Ифигении» в казематы и использовать на тех работах, куда жалко было посылать хороших солдат и матросов. Он также распорядился ежедневно выдавать арестантам водку. Позже сняли кандалы и с арестантов сухопутного ведомства. В самую последнюю очередь освободили каторжников, прикованных к тачкам. Они совершили самые тяжёлые уголовные преступления.

Поручик, воевавший на Малаховом кургане, вспоминал, как однажды во время обстрела случайно среди грохота разрывов бомб услышал стоны и зашёл за траверс бастиона. Он увидел там знакомого матроса-артиллериста с оторванной ногой и раненой другой. Матрос стал умолять, чтобы офицер его заколол, избавив от мучений. Оказалось, что переносчики раненых отнесли его за траверс (заграждение из грунта для защиты от пуль и снарядов), чтобы не было видно на бастионе, швырнули на землю и ушли, оставив его со стороны, обстреливаемой противником.

Офицер был вынужден умолять негодяев, чтобы они отнесли матроса на перевязочный пункт. Он с горечью написал в воспоминаниях: «Я уверен, что каждый севастополец согласится со мною, что подобные сцены, свидетелями которых так часто приходилось нам быть, особенно тяжело ложились на душу и были одними из главных трудностей, пережитых нами».

Не следует удивляться тому, что боевой офицер унижался, умоляя этих подонков, отнести тяжелораненого матроса в перевязочный пункт. А что он мог им сделать? Кто стал бы ими тогда заниматься? Неудивительно, что в Севастополе распространилась практика, когда раненые офицеры платили деньги солдатам, доставлявшим их к врачам.

Но были и другие отзывы. Речь шла о тех немногих порядочных людях, попавших в арестантские роты по злой воле своих командиров или по стечению обстоятельств. Эти арестанты честно выполняли свои обязанности и к раненым относились с состраданием. Некоторым из них даже разрешили заменить павших в бою комендоров. Известны случаи награждения отдельных арестантов Георгиевскими крестами. Уголовников среди них не было.

Транспортные средства в русской армии, по оценке Николая Ивановича Пирогова, находились «в самом первобытном состоянии». Ему вторил профессор Гюббенет: «Носилки, которые были употребляемы у нас при Севастопольской осаде, были самого первобытного устройства, шесты с парусиной не были скреплены поперечными перекладинами, так что они постоянно сближались и расходились во время переноски раненого. Они не имели ножек, и носильщики, останавливаясь на отдых, ставили их, как попало».

Можно себе представить, как арестанты или солдаты, которых предпочли лучше отправить на такую работу, чем находиться рядом с ними в бою, «ставили» носилки, чтобы отдохнуть. К тому же носилки весили столько, что их и без раненого тяжело было нести. Во время дождей носильщики плюхали носилки прямо в грязь, которая везде стояла по колено.

Только в конце обороны Севастополя по примеру союзников стали приделывать к носилкам ножки. Как заметил по этому поводу один из старших офицеров: «Не будь осады Севастополя, и, вероятно, никому из нас и в голову не пришло бы, что носилки с ножками спокойнее и удобнее для переноски раненых, чем без ножек. Быть может, десятки лет мы продолжали бы ещё класть раненых наших или на твёрдую землю, или в грязь и не думая, что так легко и просто избегнуть этой жестокости».

Ну, а русские санитарные повозки для перевозки раненых, как я уже рассказывал, мог спроектировать только лютый враг отечества. Шутники уверяли, что когда англичане захватили такую повозку в районе Мекензиевых гор, то якобы объявили конкурс на изобретение ещё более неудобной. Но как ни ломали голову желающие получить приз, придумать хуже не смогли.

Следующая страница

Рецензии

Вот я и говорю -ЧЧВ.

Виталий Полищук   30.10.2013 18:03   
Угу... ну да...

Виталий Полищук   31.10.2013 12:58 



comments powered by HyperComments

©Vadim Bòrsuk-Svaritschevski
©Vladimir Vrubel

    Яндекс.Метрика