Photo Vladimir Vrubel
Владимир Врубель

Официальный сайт
Истории воссозданные по малоизвестным архивным документам
Главная Произведения Сведения из первоисточников Личное Форум Написать автору

161_Gestokost i miloserdie
Жестокость и милосердие



Часть 161

Просила пенсию - получила почётные похороны
     
    Наступил 1856 год. В феврале безоружные французы и англичане пришли в русский лагерь уже не как враги, а как гости. Выяснилось, что те и другие, «по-видимому, народ добрый, угостительный, в долгу оставаться не любят». Морские офицеры охотно посещали французский городок в Камышовой бухте: две улицы, деревянные домики, множество лавок, рестораны, театр и офицерский клуб. Русских привлекала дешевизна товаров, поэтому буксирные пароходики, которые сновали между Севастополем и Камышовой бухтой, были всегда набиты людьми.

Оказалось, что и для союзников русские не такие уж страшные, какими они казались, когда шли боевые действия.
Говорили о чём угодно, только не о недавней войне. Для простого человека единственным результатом войны были несчастные вдовы, сироты, искалеченные люди. Зачем травить себе душу?

Но если англичанам, начавшим войну с таким же снабжением, как у русских, под воздействием прессы и парламента удалось решить все проблемы, то в российской армии всё осталось без изменений. Как с иронией написал один армейский офицер: «Спасибо, Россия нас не забывала. Присылали деньги, образки, крестики, рубашки, сапоги, башмаки, полушубки и проч. Но по бездорожью и по неурядице вещи приходили гнилыми, годные для лета, приходили зимой, и наоборот».

Наглость военных чиновников не имела пределов. Мало того, что из военных транспортов бесследно пропадали вещи и продукты, чиновники умудрялись даже пожертвования от населения принимать только за взятку. Это уже, как говорится, высший пилотаж. Их заморские собратья до такого додуматься не смогли.
 
На Северной стороне, за Большим северным укреплением, появился «Новый городок». Его начали строить ещё в конце обороны, когда на Южной стороне стал простреливаемым каждый квадратный метр земли. Всё гражданское население перебралось на другую сторону бухты. Маркитантки, базарные торговки, купцы строили сооружения в зависимости от своих возможностей и денег.

Дощатые домики, шалаши, землянки, балаганы, палатки образовали две главные улицы. Эти улицы кипели жизнью с утра и до позднего вечера. В палатках организовали несколько трактиров, где постоянно бывали офицеры, не обошлось, конечно, и без представительниц древнейшей профессии. Матросы и солдаты пьянствовали «на природе», так было дешевле.

Появились сапожники, портные, всевозможные лавки, гробовых дел мастера, которых надёжно обеспечивали работой военные госпитали. Немало слонялось в толпе и каких-то тёмных личностей. Чтобы поддерживать порядок в этом шумном вертепе, начальник гарнизона приказал организовать несение службы городской стражей и полицейскими. Беспробудное пьянство временно прекратилось только при посещении царём войск, расположившихся под Севастополем.

Меж тем командование союзников готовило войска к отправке на родину. Англичане и французы привели в порядок множество кладбищ, на которых покоились десятки тысяч солдат и офицеров союзных армий. Союзники безвозмездно передали в пользу населения, пострадавшего от войны, все деревянные бараки и домики, в которых во время осады размещались войска.

Перед оставлением Балаклавы англичане разобрали железную дорогу. Рельсы и оборудование впоследствии продали туркам. Чтобы пресечь мародёрство в Балаклаве, сразу после ухода союзников русское командование прислало тридцать казаков и пятьдесят солдат из числа греческих легионеров, чтобы взять под охрану сооружения и дома. Англичан, покидавших город, потряс вид прибывшего воинства, настолько оборванная и грязная форма была у представителей русских войск. Вначале сыны Альбиона подумали, что над ними решили посмеяться, прислав каких-то оборванцев. Поразило англичан и плохое вооружение солдат.
 
Камышовую бухту после ухода французов также взяли под охрану. Дело в том, что Крым оказался наводнён дезертирами с обеих сторон, бродягами неизвестной национальности и гражданства. Они сбивались в интернациональные шайки и грабили мирных жителей, нападали на проезжих. Среди бандитов насчитывалось немало и беглых крестьян. Поимкой шаек и отдельных бродяг занялись специальные воинские отряды и жандармы. Из Петербурга поступило указание «ускорить водворение помещичьих крестьян в Евпаторийском уезде». Следует упомянуть, что по части грабежей донские казаки мало чем отличались от бродяг и бандитов.

Когда последние воинские подразделения союзников готовились к погрузке на суда, выяснилось, что никто не хотел брать на них несколько десятков женщин, которые нелегально приехали к своим мужьям и возлюбленным. По разным причинам они оказались без средств к существованию и не могли оплатить проезд. Только вмешательство Флоренс Найтингейл и её обращение к высшему военному командованию спасли этих бедолаг. Зато потом английские историки с пафосом писали, что ни одна солдатская жена, вдова или ребёнок не были забыты, не упоминая, что это случилось только благодаря усилиям Флоренс Найтингейл.
 
Женщины, проделавшие весь военный путь с мужьями, оказались сразу же забыты. Сохранились только отдельные имена, упомянутые в воспоминаниях. Их подвижничество, мужество и мученичество остались незамеченными. Каждая женская судьба во время войны была трагедией. Уже упоминавшаяся Алиса Блеквуд писала об одной из армейских жён, имя которой она забыла. Два её сына умерли от лихорадки, когда муж, артиллерийский сержант, воевал в Крыму.

Алиса Блеквуд, получив рекомендации от священника о добросовестности и честности жены сержанта, прислала ей письмо. В нём она пообещала ей работу в Скутари. В пути из Ливерпуля в Скутари заболели два оставшихся в живых сержантских сына. По прибытии женщина узнала, что муж болен холерой и находится в госпитале. Через пять дней после её приезда он умер, а затем умер и один из двух сыновей. Женщина не выдержала обрушившихся на неё несчастий, слегла. Что стало с ней и её последним сыном, неизвестно, скорее всего, постигла участь мужа и остальных детей.
 
Об этих крымских героинях вспомнили спустя десятилетия. В 1914 году с воинскими почестями похоронили Элизабет Эванс, армейскую жену, чей муж служил в 4-м королевском пехотном полку. У Эллен Батлер, армейской жены, в результате обморожения и перенесённой цинги правая рука была искалечена. Во время войны она неофициально работала сестрой милосердия в полевых госпиталях. Потом Эллен в течение 39 лет добивалась пенсии за погибшего мужа. Добилась, наконец, - почётных похорон и гордой надписи на бронзовой табличке: «Эллен Батлер, крымский ветеран».

Следующая страница


Владимир!
С интересом иду на следующую
главу!
С добром,
Владимир

Владимир Хвостов   29.12.2013 01:04   


comments powered by HyperComments

©Vadim Bòrsuk-Svaritschevski
©Vladimir Vrubel

      
        Яндекс.Метрика