Бриг наскочил на мель
правее эскадры. Были сильный ветер и волнение.
Для оказания помощи терпящим бедствие морякам с русской эскадры
немедленно послали шлюпки, чтобы помочь стянуться с мели. Но течением и
ветром их разметало в разные стороны. Такая попытка повторялась ещё
дважды с тем же успехом. Некоторые шлюпки отнесло к Сахалину, и они
вернулись к своим судам через неделю. Тем не менее, под руководством
Лесовского и благодаря подвигу матросов, которые по горло в ледяной
воде заносили на мель якорь, экипажу удалось самостоятельно сняться с
мели, и он присоединился к эскадре. Судно получило серьёзные
повреждения, в днище образовалась течь.
По прибытии к мысу Лазарева порох выгрузили. Но течь оказалась настолько сильной, что ничего исправить не смогли, и бриг затонул.
Матросов и офицеров отправили на берег. Они сразу включились в работу по строительству укреплений для отражения нападения союзной эскадры. Тимофея вскоре назначили на транспорт «Двина», а старший брат Александр остался на берегу.
Осень 1855 года он провёл в Николаевске, где собрались офицеры с фрегатов «Паллада», «Аврора», «Диана». Наиболее тесно он общался с лейтенантом Михаилом Бирилёвым, военным инженером Оскаром Рейном, лейтенантом Александром Линденом и зоологом Леопольдом Шренком.
Нельзя забывать, что это были полные сил молодые люди. Из развлечений было спиртное, и раз в неделю устраивались танцевальные вечера под звуки труб казачьего оркестра, случайно зазимовавшего в Николаевске. Как играли трубачи, никого не волновало. Почти все дамы были уроженки Камчатки. Один из приятелей Можайского ворчал, что «никакой темы нельзя подобрать для разговора с ними», но, видимо, какая-то общая тема всё же была, потому что танцев не пропускали и дамы пользовались огромным успехом.
После окончания войны Александр через Сибирь вернулся в Петербург, а Тимофей оставался ещё на «Двине». Их средний брат Николай попал в столичный Гвардейский экипаж и решил, что от добра добра не ищут. Служба его проходила без подобных тем, какие довелось испытать братьям, приключений.
По прибытии к мысу Лазарева порох выгрузили. Но течь оказалась настолько сильной, что ничего исправить не смогли, и бриг затонул.
Матросов и офицеров отправили на берег. Они сразу включились в работу по строительству укреплений для отражения нападения союзной эскадры. Тимофея вскоре назначили на транспорт «Двина», а старший брат Александр остался на берегу.
Осень 1855 года он провёл в Николаевске, где собрались офицеры с фрегатов «Паллада», «Аврора», «Диана». Наиболее тесно он общался с лейтенантом Михаилом Бирилёвым, военным инженером Оскаром Рейном, лейтенантом Александром Линденом и зоологом Леопольдом Шренком.
Нельзя забывать, что это были полные сил молодые люди. Из развлечений было спиртное, и раз в неделю устраивались танцевальные вечера под звуки труб казачьего оркестра, случайно зазимовавшего в Николаевске. Как играли трубачи, никого не волновало. Почти все дамы были уроженки Камчатки. Один из приятелей Можайского ворчал, что «никакой темы нельзя подобрать для разговора с ними», но, видимо, какая-то общая тема всё же была, потому что танцев не пропускали и дамы пользовались огромным успехом.
После окончания войны Александр через Сибирь вернулся в Петербург, а Тимофей оставался ещё на «Двине». Их средний брат Николай попал в столичный Гвардейский экипаж и решил, что от добра добра не ищут. Служба его проходила без подобных тем, какие довелось испытать братьям, приключений.