В полдень крейсера покинули гавань, и вышли в открытое море. Им
предстояло прорваться сквозь густую сеть из английских и французских
кораблей, раскинутую по Средиземному морю. Немецкий контр-адмирал уже
уяснил, что рассчитывать на помощь итальянских и австрийских союзников
ему не приходится, подтверждением чему служили новые шифровки из
Берлина.
В одной из них сообщалось, что Турция пока ещё сохраняет нейтралитет, поэтому Константинополь, как порт укрытия и снабжения отпадает. Тогда Сушон принял самостоятельное решение идти в Константинополь, и там, своими действиями побудить турок вступить в войну. Чтобы ввести в заблуждение англичан, взяли курс на Адриатическое море. Английский лёгкий крейсер «Глостер» следовал за немецким отрядом и сообщал о его курсе командующему английской эскадрой. Немцы "Глостер" не атаковали, потому что его радиограммы способствовали цели Сушона - ввести англичан в заблуждение.
Угля, чтобы дойти до Константинополя не хватало. Сушон располагал ещё одним запасом топлива, который находился на транспорте-угольщике. Он назначил ему рандеву у греческого острова Донуса в Эгейском море. Угольщика могли перехватить суда англичан и французов, да и до него ещё следовало добраться. Всё плавание немецких крейсеров проходило, как по лезвию бритвы. Всего два корабля против мощных английского и французского флотов!
Контр-адмирал Сушон переиграл английское военно-морское командование: когда «Гебен» и «Бреслау» внезапно изменили курс, то с «Глостера» не смогли сообщить об этом командованию на Мальту и командующему эскадрой в проливе Отранто. Немецкие радисты успешно глушили английские радиопередачи.
Тогда смелый командир «Глостера» коммандер Говард Келли решил сделать всё от него возможное, чтобы задержать немцев. Он вступил в бой с крейсером «Бреслау», рассчитывая, что «Гёбен» придёт к тому на помощь, а тем временем подоспеет английская эскадра. Но немцев провести не удалось. По приказу контр-адмирала Милна бой прекратился у мыса Матапан. «Бреслау» получил только одно попадание, не причинившее ему особого вреда. Помощи Келли не дождался. Оба немецких корабля благополучно ушли. «Гёбен» встретился с угольщиком, пополнил угольные бункеры и продолжил следование в Константинополь. Английская эскадра в это время безуспешно стерегла его у входа в Эгейское море.
Дав суточный отдых в укромной бухте измотанным до предела экипажам, командир отряда приказал снова полным ходом идти в Дарданеллы. Сушон не знал, с боем ему придётся прорываться через проливы, или всё пройдёт мирно. Полная неизвестность. В проливе застопорили ход. Орудия турецких батарей и немецких крейсеров были направлены друг на друга. Немецкий контр-адмирал приказал поднять сигнал, что он требует лоцмана. К его неописуемой радости турки разрешили проход кораблей. Английская эскадра, появившаяся некоторое время спустя, опоздала. Англичанам турки проход не разрешили, а те не стали прорываться силой. Через трое суток немецкие корабли получили разрешение войти в Босфор и следовать в Константинополь. Там начались сложные переговоры немецкого посла Ганса фон Вангенхайма, контр-адмирала Сушона и генерал-лейтенанта Отто фон Сандерса, главы германской военной миссии, с турецким правительством.
Здесь следует сказать, что перед войной турки заказали англичанам постройку двух линкоров, которым предстояло стать ударной силой турецкого флота. Линкоры построили, но когда в воздухе запахло войной, английское правительство под самыми разными предлогами затянуло передачу кораблей заказчикам. Когда же началась война, то крейсера попросту конфисковали. Турки сочли себя одураченными, потому что за корабли были перечислены деньги. Немудрено, что они обозлились на англичан. Причём, негодовало не только правительство, но и всё турецкое население. Линкоры строили по подписке, на народные деньги.
Когда немцы предложили оформить «продажу», а на самом деле, просто передачу «Гёбена» и «Бреслау» Турции, её правительство не могло поверить своему счастью. Вот почему и простые турки прониклись симпатией к немцам. 12 августа 1914 года на кораблях под звуки гимнов спустили германские и подняли турецкие флаги. «Гёбен» получил название «Явуз Султан Селим», а «Бреслау» - «Мидилли». Все команды остались немецкими, только вместо привычных головных уборов моряки надели красные фески. Английская разведка доложила об этом в Лондоне, и, непонятно, почему, англичане, которые никогда наивностью не отличались, успокоились, решив, что в связи с нейтралитетом Турции, немецкие корабли им не угрожают.
Однако для них оказалось неприятным сюрпризом, когда 29-го сентября турецкое правительство, несмотря на дипломатическое противодействие стран Антанты, объявило о полном закрытии проливов.
Царская Россия претендовала на статус великой державы, цари мечтали о захвате проливов, но при этом, как только обстановка позволяла сделать решительный шаг по реализации этой мечты, выяснялось, что флот к большим десантным операциям не готов. Так случилось и в первую мировую войну. Все морские министры бились, как муха о стекло, доказывая российскому правительству необходимость создания сильного флота на Чёрном море. Но бесполезно. Денег на флот всегда не хватало.
В одной из них сообщалось, что Турция пока ещё сохраняет нейтралитет, поэтому Константинополь, как порт укрытия и снабжения отпадает. Тогда Сушон принял самостоятельное решение идти в Константинополь, и там, своими действиями побудить турок вступить в войну. Чтобы ввести в заблуждение англичан, взяли курс на Адриатическое море. Английский лёгкий крейсер «Глостер» следовал за немецким отрядом и сообщал о его курсе командующему английской эскадрой. Немцы "Глостер" не атаковали, потому что его радиограммы способствовали цели Сушона - ввести англичан в заблуждение.
Угля, чтобы дойти до Константинополя не хватало. Сушон располагал ещё одним запасом топлива, который находился на транспорте-угольщике. Он назначил ему рандеву у греческого острова Донуса в Эгейском море. Угольщика могли перехватить суда англичан и французов, да и до него ещё следовало добраться. Всё плавание немецких крейсеров проходило, как по лезвию бритвы. Всего два корабля против мощных английского и французского флотов!
Контр-адмирал Сушон переиграл английское военно-морское командование: когда «Гебен» и «Бреслау» внезапно изменили курс, то с «Глостера» не смогли сообщить об этом командованию на Мальту и командующему эскадрой в проливе Отранто. Немецкие радисты успешно глушили английские радиопередачи.
Тогда смелый командир «Глостера» коммандер Говард Келли решил сделать всё от него возможное, чтобы задержать немцев. Он вступил в бой с крейсером «Бреслау», рассчитывая, что «Гёбен» придёт к тому на помощь, а тем временем подоспеет английская эскадра. Но немцев провести не удалось. По приказу контр-адмирала Милна бой прекратился у мыса Матапан. «Бреслау» получил только одно попадание, не причинившее ему особого вреда. Помощи Келли не дождался. Оба немецких корабля благополучно ушли. «Гёбен» встретился с угольщиком, пополнил угольные бункеры и продолжил следование в Константинополь. Английская эскадра в это время безуспешно стерегла его у входа в Эгейское море.
Дав суточный отдых в укромной бухте измотанным до предела экипажам, командир отряда приказал снова полным ходом идти в Дарданеллы. Сушон не знал, с боем ему придётся прорываться через проливы, или всё пройдёт мирно. Полная неизвестность. В проливе застопорили ход. Орудия турецких батарей и немецких крейсеров были направлены друг на друга. Немецкий контр-адмирал приказал поднять сигнал, что он требует лоцмана. К его неописуемой радости турки разрешили проход кораблей. Английская эскадра, появившаяся некоторое время спустя, опоздала. Англичанам турки проход не разрешили, а те не стали прорываться силой. Через трое суток немецкие корабли получили разрешение войти в Босфор и следовать в Константинополь. Там начались сложные переговоры немецкого посла Ганса фон Вангенхайма, контр-адмирала Сушона и генерал-лейтенанта Отто фон Сандерса, главы германской военной миссии, с турецким правительством.
Здесь следует сказать, что перед войной турки заказали англичанам постройку двух линкоров, которым предстояло стать ударной силой турецкого флота. Линкоры построили, но когда в воздухе запахло войной, английское правительство под самыми разными предлогами затянуло передачу кораблей заказчикам. Когда же началась война, то крейсера попросту конфисковали. Турки сочли себя одураченными, потому что за корабли были перечислены деньги. Немудрено, что они обозлились на англичан. Причём, негодовало не только правительство, но и всё турецкое население. Линкоры строили по подписке, на народные деньги.
Когда немцы предложили оформить «продажу», а на самом деле, просто передачу «Гёбена» и «Бреслау» Турции, её правительство не могло поверить своему счастью. Вот почему и простые турки прониклись симпатией к немцам. 12 августа 1914 года на кораблях под звуки гимнов спустили германские и подняли турецкие флаги. «Гёбен» получил название «Явуз Султан Селим», а «Бреслау» - «Мидилли». Все команды остались немецкими, только вместо привычных головных уборов моряки надели красные фески. Английская разведка доложила об этом в Лондоне, и, непонятно, почему, англичане, которые никогда наивностью не отличались, успокоились, решив, что в связи с нейтралитетом Турции, немецкие корабли им не угрожают.
Однако для них оказалось неприятным сюрпризом, когда 29-го сентября турецкое правительство, несмотря на дипломатическое противодействие стран Антанты, объявило о полном закрытии проливов.
Царская Россия претендовала на статус великой державы, цари мечтали о захвате проливов, но при этом, как только обстановка позволяла сделать решительный шаг по реализации этой мечты, выяснялось, что флот к большим десантным операциям не готов. Так случилось и в первую мировую войну. Все морские министры бились, как муха о стекло, доказывая российскому правительству необходимость создания сильного флота на Чёрном море. Но бесполезно. Денег на флот всегда не хватало.