Во время обороны Севастополя в различных частях питались по-разному,
кому как везло. Например, на Малаховом кургане офицеров кормили
отвратительно, готовили им денщики. Зато солдат кормили лучше, поэтому
офицеры не стеснялись есть вместе с солдатами из одного котла.
Нижним чинам в сутки давали по две чарки водки, офицеры спиртное покупали сами. Иногда солдаты и матросы отказывались от винной порции и получали компенсацию деньгами. Это позволяло им разнообразить пищу, покупая овощи, фрукты и другую еду у городских торговок.
Фрукты никто, естественно, не мыл, и диарея была непременной спутницей войск.
Осенью и зимой 1854 года русская армия в Крыму находилась просто на грани вымирания. Интенданты слали в Севастопольский гарнизон и в войска муку, похожую на камень, и горелые заплесневелые сухари, в которых обнаруживались черви.
Водку разбавляли водой так, что она могла быть причиной желудочных заболеваний. Солдаты толкли сухари и носили эту чёрную массу в мешочках на поясе в качестве запаса еды. Когда французский военный корреспондент впервые увидел эти мешочки у раненых и убитых русских солдат, он до слёз растрогался и написал в корреспонденции, что русские так любят свою родину, что носят на поясе в мешочке горсть родной земли. Только потом сентиментальный француз узнал, что в мешочках был трёхдневный солдатский рацион. Больше всего корреспондента поразило, что солдаты могли есть такую пищу.
Командиры смотрели на солдат и матросов как на бесплатную рабочую силу и пользовались ею самым бессовестным образом. Правда, нижние чины работали так же, как рабы: медленно, вяло и небрежно. Куда им было спешить или зачем стараться? «Солдат спит – служба идёт» – это выражение в нашей стране существует не одно столетие.
В своё время в печати много писали по поводу военачальников, строивших себе дачи и ремонтировавших квартиры руками подчинённых солдат и матросов, беззастенчиво используя при этом казённые материалы. Вроде и времена иные, но традиции – прежние. Немалую роль в данном случае играет доставшаяся нам от предков психология начальников и подчинённых.
Если взять, к примеру, армию нашего главного вероятного противника во времена «холодной войны» – Соединённых Штатов Америки, то там никакому многозвёздному генералу или адмиралу даже во сне не пришла бы в голову мысль использовать подчинённых для строительства своей дачи или ремонта квартиры.
Понятно, почему: любой американский солдат или матрос не чувствует себя безропотным холопом и знает, для чего он надел военную форму. Солдатская форма и обувь тех далёких времён являлась верхом, нет, не совершенства, а удивительного уродства. Например, сапоги шили одинаково для левой и правой ноги. После окончания службы солдаты возвращались домой просто в немыслимой рванине. В награду за многолетнюю службу они получали мундиры, выслужившие все сроки.
Могло ли такое отношение к людям вызывать уважение к военной службе? Её люто ненавидели. Нередко нижние чины умышленно совершали преступление, чтобы попасть на каторгу или в арестантские роты. Жизнь каторжан или арестантов оказывалась порой привлекательнее, чем у охранявших их солдат.
Денежное содержание русских матросов и солдат трудно назвать даже нищенским. Английские газеты того времени писали, что жалованье британских солдат было жалким. Но англичанин выглядел богачом по сравнению с русским солдатом. Нищий на собранную милостыню мог себя прокормить, а солдат на получаемое жалование – нет, а нищенствовать ему запрещалось.
Снова отвлекусь. Однажды в 90-е годы меня остановил в Питере у Московского вокзала солдат. Он попросил денег на хлеб. Я, конечно, дал ему денег, чтобы он мог пообедать. Подробный рассказ солдата не привожу, у нас другая, хотя и близкая тема. Домой вернулся просто потрясённый. Потом узнал, что такие случаи были часты. До какого позора докатились мы тогда с пьянчугой-президентом, дирижировавшим чужим оркестром!
Нижним чинам в сутки давали по две чарки водки, офицеры спиртное покупали сами. Иногда солдаты и матросы отказывались от винной порции и получали компенсацию деньгами. Это позволяло им разнообразить пищу, покупая овощи, фрукты и другую еду у городских торговок.
Фрукты никто, естественно, не мыл, и диарея была непременной спутницей войск.
Осенью и зимой 1854 года русская армия в Крыму находилась просто на грани вымирания. Интенданты слали в Севастопольский гарнизон и в войска муку, похожую на камень, и горелые заплесневелые сухари, в которых обнаруживались черви.
Водку разбавляли водой так, что она могла быть причиной желудочных заболеваний. Солдаты толкли сухари и носили эту чёрную массу в мешочках на поясе в качестве запаса еды. Когда французский военный корреспондент впервые увидел эти мешочки у раненых и убитых русских солдат, он до слёз растрогался и написал в корреспонденции, что русские так любят свою родину, что носят на поясе в мешочке горсть родной земли. Только потом сентиментальный француз узнал, что в мешочках был трёхдневный солдатский рацион. Больше всего корреспондента поразило, что солдаты могли есть такую пищу.
Командиры смотрели на солдат и матросов как на бесплатную рабочую силу и пользовались ею самым бессовестным образом. Правда, нижние чины работали так же, как рабы: медленно, вяло и небрежно. Куда им было спешить или зачем стараться? «Солдат спит – служба идёт» – это выражение в нашей стране существует не одно столетие.
В своё время в печати много писали по поводу военачальников, строивших себе дачи и ремонтировавших квартиры руками подчинённых солдат и матросов, беззастенчиво используя при этом казённые материалы. Вроде и времена иные, но традиции – прежние. Немалую роль в данном случае играет доставшаяся нам от предков психология начальников и подчинённых.
Если взять, к примеру, армию нашего главного вероятного противника во времена «холодной войны» – Соединённых Штатов Америки, то там никакому многозвёздному генералу или адмиралу даже во сне не пришла бы в голову мысль использовать подчинённых для строительства своей дачи или ремонта квартиры.
Понятно, почему: любой американский солдат или матрос не чувствует себя безропотным холопом и знает, для чего он надел военную форму. Солдатская форма и обувь тех далёких времён являлась верхом, нет, не совершенства, а удивительного уродства. Например, сапоги шили одинаково для левой и правой ноги. После окончания службы солдаты возвращались домой просто в немыслимой рванине. В награду за многолетнюю службу они получали мундиры, выслужившие все сроки.
Могло ли такое отношение к людям вызывать уважение к военной службе? Её люто ненавидели. Нередко нижние чины умышленно совершали преступление, чтобы попасть на каторгу или в арестантские роты. Жизнь каторжан или арестантов оказывалась порой привлекательнее, чем у охранявших их солдат.
Денежное содержание русских матросов и солдат трудно назвать даже нищенским. Английские газеты того времени писали, что жалованье британских солдат было жалким. Но англичанин выглядел богачом по сравнению с русским солдатом. Нищий на собранную милостыню мог себя прокормить, а солдат на получаемое жалование – нет, а нищенствовать ему запрещалось.
Снова отвлекусь. Однажды в 90-е годы меня остановил в Питере у Московского вокзала солдат. Он попросил денег на хлеб. Я, конечно, дал ему денег, чтобы он мог пообедать. Подробный рассказ солдата не привожу, у нас другая, хотя и близкая тема. Домой вернулся просто потрясённый. Потом узнал, что такие случаи были часты. До какого позора докатились мы тогда с пьянчугой-президентом, дирижировавшим чужим оркестром!