Photo Vladimir Vrubel
Владимир Врубель

Официальный сайт
Истории воссозданные по малоизвестным архивным документам
Главная Произведения Сведения из первоисточников Личное Форум Написать автору
38_Gestokost i miloserdie

Жестокость и милосердие



Часть 38

Жестокое время и жестокие нравы

    Немногим англичанкам удалось остаться в Крыму до конца войны рядом со своими мужьями. Часть из них, больных и вдов, отправили в Англию, другие оставались на судах, дожидаясь своей очереди, третьих высадили в Скутари. Собралось их там свыше двухсот шестидесяти человек.

Некоторые, кому удалось наскрести денег на проезд, попали в Крым на французских пароходах, а затем из Камышовой бухты, занятой французами, перешли в лагерь англичан. В Камышовой бухте жила и упомянутая нами Соледад Бецайн. Её муж получил повышение в звании, стал генералом. Злые языки поговаривали, что в холодные зимние ночи генерал незаметно исчезал с передовой позиции, где находился полк, которым он командовал, чтобы отогреться в горячих объятьях своей красавицы-жены.

Те из женщин, кому удалось высадиться с войсками в Крыму, выдержали изнурительный марш из Евпатории в Севастополь, оказались свидетельницами трёх сражений и осады русской крепости. Английские командиры уже примирились с присутствием женщин на передовой. Однако их нелегальное положение ставило женщин в полную зависимость от полкового начальства.

По армейским правилам, женщин запрещалось привлекать на какую-либо оплачиваемую работу в полку. Поэтому они добровольно занимались стиркой и приготовлением пищи для солдат и офицеров. Один из совестливых командиров полков сказал, что эти женщины заслужили большую награду, чем его подчинённые. Солдаты делились с ними своим скудным рационом, давали им место в углу сырых холодных палаток, в которых размещались сами, либо строили для них убежище из досок и бочек.

Женщины мучились теми же болезнями, что и солдаты. Все они переболели диареей, цингой, ревматизмом, артрозом, дизентерией, обморожениями. Но нельзя сказать, что перенесённые ими мучения сплотили всех в дружный коллектив. Бывало по-разному. Так, одна из армейских жён, Фани Дюбели, вспоминала, как однажды пришла навестить свою подругу в восьмом гусарском полку. Та болела лихорадкой. Приятельница Фани лежала около палатки на мокрой земле, под дождём, снегом и ветром. Рядом с ней в жидкой грязи валялись сухарь, кусок солонины, немного сыра и жестяная кружка с ромом. В таком состоянии она находилась двенадцать дней. По какой-то причине женщины, с которыми больная жила в палатке, недолюбливали её.

Когда она заболела, никто не захотел за ней ухаживать и её вышвырнули из палатки. За больной присматривали только её муж и его товарищ, когда им удавалось вырваться с позиций. Жестокое время и жестокие нравы.

Каждая женская судьба на войне – это драма. Сохранились и были опубликованы письма армейских жён домой, а также их воспоминания. Некоторые из них стали добровольными сёстрами милосердия в Балаклавском госпитале, другие, как было сказано выше, готовили пищу и стирали одежду солдат и офицеров. Полковник Белл вспоминал, что к его полку прибились двенадцать женщин.

Он выделил им палатку, в которой эти несчастные создания, одетые в рубища, единственным состоянием которых были жестяная миска и железная ложка, провели зиму. Белл плохо видел и как-то спросил сержанта: «А что там такое под горой?» Тот ответил: «О, сэр, это бедная миссис Х., она вечно сидит на могиле своего мужа и трясётся там от холода».

Холодной январской ночью незадолго до Рождества, когда мела сильная метель, помощника хирурга Джона Огильви вызвали в лагерь, где стоял артиллерийский дивизион, чтобы принять роды у армейской жены миссис Бурке. Его пациентка лежала в грязной норе, которую выкопал для неё нежный супруг капрал Бурке.

Сверху нору прикрывала маленькая палатка. В этом убежище, напоминавшем собачью конуру даже по размерам, спасалась от суровой зимы жена капрала. Огильви разгрёб снег и буквально ввинтился в это убежище. Миссис Бурке родила дочь. Пуповину Огильви перерезал своим складным ножом, а новорожденную завернул в фартук матери.

Невероятно, но мать и дочь выжили после таких родов. На следующий день их навестил главнокомандующий английскими войсками генерал Раглан с двумя адъютантами. Они принесли еду, питьё и несколько тёплых вещей. Потом Раглан прислал роженице свой собственный прорезиненный спальный мешок с фланелевым вкладышем.

Таких случаев было несколько. Армейские жёны скрывали беременность до последнего момента, чтобы их не отправили домой. Однако шансов выжить и у ребёнка, и у матери, рожавшей в подобных условиях, не было. Миссис Бурке и её дочь прожили недолго. Сильнейший ураган 14 ноября 1854 года лишил женщин и того жалкого имущества, какое у них ещё сохранилось.

Ветер разметал палатки и всё, что в них находилось. Платья армейских жён, превратились в лохмотья, не защищавшие их ни от ветра, ни от ледяных дождей, ни от нескромных взглядов. Командование было вынуждено заказать для них одежду в Англии, но её прислали только весной.

Офицеры сообщали в письмах, что положение женщин ещё хуже, чем солдат. Командир 4-го драгунского полка полковник Эдвард Ходж отдал две свои фланелевые рубахи жене солдата Роджера, занимавшейся стиркой и готовкой еды в его полку. Так же поступали многие солдаты и офицеры. Зиму пережили не все, немало женщин похоронили на военных кладбищах.


Рецензии


Рецензия на «Ч. 38 Жестокое время и жестокие нравы» (Владимир Врубель) 

Нигде и никогда не читал о подобном! Ужас берёт! И какой позор этим цивилизованным странам!

Вадим Гарин   10.07.2013 22:15   

Рецензия на «Ч. 38 Жестокое время и жестокие нравы» (Владимир Врубель) 

Рассказ о солдатских женах впечатляет!

Владимир Пузиков   12.06.2013 20:33 

Рецензия на «Ч. 38 Жестокое время и жестокие нравы» (Владимир Врубель) 

Ужас!
О Времена! О нравы!

Виталий Полищук   03.06.2013 19:14  

Рецензия на «Ч. 38 Жестокое время и жестокие нравы» (Владимир Врубель) 

Володя, дочитал. Несколько раз возвращался. Здесь вековая трагедия страны. К сожалению, она уже не может ответить на прежние вызовы и совершенно неспособна противостоять новым. Меня больше всего интересовала Севастопольская трагедия. Насколько я понял, сами полководцы втравились, рассчитывая, играючи оттяпать проливы. Им даже в голову не могло прийти, что Севастополь для них (с Европой) гораздо ближе. А дальше наш вселенский бардак и дезорганизация. Ни армейских подкреплений, ни провианта, ни эвакуации семей. И моряки в окопах. Нечто похожее было в Одессе в 41. Там тоже почти одни морячки, главной силой которых были тельняшки. 
Мне кажется, что начало войны и гибель Севастополя целесообразней сделать одной книгой. Так сказать сконцентрировать. Убийственная вещь получается.


Валерий Каменев   03.06.2013 14:29  




comments powered by HyperComments

©Vadim Bòrsuk-Svaritschevski
©Vladimir Vrubel

 Яндекс.Метрика