Французские войска следовали на транспортных судах из Марселя. Их
капитаны имели приказ сократить до минимума стоянки в пути для
пополнения топлива, воды и припасов. Заболевания холерой у французов
начались ещё во Франции в Марселе. Погасить эпидемию не удалось.
Страшная спутница сопровождала французские войска всё время их
пребывания не только в пути, но и в Крыму, уничтожая солдат и офицеров
гораздо более эффективно, чем русские пули и ядра.
Один из командиров полков записал в дневнике:
«Холера наступает, люди быстро умирают. Все, кого отправили в
госпиталь в Варне, оказались в могиле. О ветеранах, отправленных на
медицинских повозках, можно забыть. По-видимому, их всех похоронят в
Варне. Перед отъездом они все перепились и теперь, наверное, умрут, как
собаки».
Следует пояснить: многие солдаты и офицеры
верили, что спиртное предохраняет от холеры, а поскольку большинство
военных и без того не состояли в обществе трезвенников, то пьянство в
войсках процветало уже, можно сказать, официально, в качестве
профилактического средства от болезней.
Высадка десанта союзных войск началась 14
сентября в районе Евпатории. Зрелище, видимо, было фантастическим:
сотни транспортов под охраной лучших боевых судов английского и
французского флотов. Такой армады здесь ещё никто и никогда не видывал.
Дым из пароходных труб затянул всё небо.
К вечеру каждое судно осветилось огнями из
артиллерийских портов, номера воинских частей также обозначили огнями.
Десант насчитывал около 60000 человек. В это число не входили
французские маркитантки, сёстры милосердия, армейские жёны и женщины
лёгкого поведения, которые безо всякого труда попали на суда.
Пройдут два месяца, и каждый шестой из этих людей
будет мёртвым: кто-то от русских пуль и ядер, но в основном от холеры,
крепко вцепившейся в свои жертвы. Путь многих завершился уже в
Евпатории. Транспорты «Кенгуру» и «Агамемнон»
были забиты до предела тяжелобольными и умирающими. Первыми на крымский
берег высадились французы. Никакого сопротивления они не встретили.
Высадка десанта численностью в десятки тысяч
человек – дело не просто сложное, а невероятно сложное, тем более
что высаживались войска, говорящие на разных языках. Я умышленно не
вдаюсь ни в какие военные подробности, пусть этим занимаются военные
историки, мне интересно другое: что чувствовали и испытывали люди?
Шёл непрерывный дождь. Запасливые французы с
комфортом устроились в двух- и трёхместных палатках. Английским
солдатам и офицерам, чьи большие и громоздкие палатки остались в Варне,
а также их женщинам, последними сошедшими с судов, оставалось только
мокнуть, мёрзнуть и завидовать предусмотрительным французам. Они тщетно
пытались согреться в шалашах, сооружённых из веток кустарника, росшего
неподалёку от места высадки.
Неожиданным подарком для союзников оказались 60
тысяч четвертей (четверть – русская мера объёма сыпучих тел,
равная 0,20991 куб. метра) пшеницы, которую местные власти
заблаговременно не вывезли из Евпатории. Её хватило неприятельским
войскам на четыре месяца.
Французы, в отличие от англичан имевшие недавний
боевой опыт действий в Северной Африке, везли с собой всё, что могли
увезти, твёрдо зная, что запас карман не тянет.
После высадки союзники стали направлять в глубь территории специальные отряды для заготовки продовольствия.
Эти заготовки обернулись грабежами местного
татарского населения, у которого отбирали скот, овощи, фрукты и зерно.
Все жители окрестных селений остались без скота и телег. Особенно
бесчинствовали французские отряды. Англичане действовали более
цивилизованно, выплачивая денежные компенсации, правда, не очень
щедрые, тем, у кого реквизировали скот.
Однако скоро ни грабить, ни покупать стало нечего, запасы иссякли.
Несмотря на неизбежное воровство интендантов,
французскую армию снабжали продовольствием более или менее исправно. В
английской армии воровали меньше, но зато чиновничьей
нераспорядительности и глупости оказалось больше, поэтому создалось
крайне тяжёлое положение.
О положении турок известно лишь, что они
постоянно голодали, а потому воровали всё, что плохо лежало, чтобы
продать или обменять на продовольствие. Завершая эту тему, заметим, что
интенданты в русской армии сочетали все «достоинства»
французских, английских и турецких коллег, вместе взятых.
Союзное командование, понимая, что в Евпатории
больше ничего не высидишь, приняло решение наступать на
Севастополь.Французские войска следовали на транспортных судах из
Марселя. Их капитаны имели приказ сократить до минимума стоянки в пути
для пополнения топлива, воды и припасов. Заболевания холерой у
французов начались ещё во Франции в Марселе. Погасить эпидемию не
удалось. Страшная спутница сопровождала французские войска всё время их
пребывания не только в пути, но и в Крыму, уничтожая солдат и офицеров
гораздо более эффективно, чем русские пули и ядра.
Один из командиров полков записал в дневнике:
«Холера наступает, люди быстро умирают. Все, кого отправили в
госпиталь в Варне, оказались в могиле. О ветеранах, отправленных на
медицинских повозках, можно забыть. По-видимому, их всех похоронят в
Варне. Перед отъездом они все перепились и теперь, наверное, умрут, как
собаки».
Следует пояснить: многие солдаты и офицеры
верили, что спиртное предохраняет от холеры, а поскольку большинство
военных и без того не состояли в обществе трезвенников, то пьянство в
войсках процветало уже, можно сказать, официально, в качестве
профилактического средства от болезней.
Высадка десанта союзных войск началась 14
сентября в районе Евпатории. Зрелище, видимо, было фантастическим:
сотни транспортов под охраной лучших боевых судов английского и
французского флотов. Такой армады здесь ещё никто и никогда не видывал.
Дым из пароходных труб затянул всё небо.
К вечеру каждое судно осветилось огнями из
артиллерийских портов, номера воинских частей также обозначили огнями.
Десант насчитывал около 60000 человек. В это число не входили
французские маркитантки, сёстры милосердия, армейские жёны и женщины
лёгкого поведения, которые безо всякого труда попали на суда.
Пройдут два месяца, и каждый шестой из этих людей
будет мёртвым: кто-то от русских пуль и ядер, но в основном от холеры,
крепко вцепившейся в свои жертвы. Путь многих завершился уже в
Евпатории. Транспорты «Кенгуру» и «Агамемнон»
были забиты до предела тяжелобольными и умирающими. Первыми на крымский
берег высадились французы. Никакого сопротивления они не встретили.
Высадка десанта численностью в десятки тысяч
человек – дело не просто сложное, а невероятно сложное, тем более
что высаживались войска, говорящие на разных языках. Я умышленно не
вдаюсь ни в какие военные подробности, пусть этим занимаются военные
историки, мне интересно другое: что чувствовали и испытывали люди?
Шёл непрерывный дождь. Запасливые французы с
комфортом устроились в двух- и трёхместных палатках. Английским
солдатам и офицерам, чьи большие и громоздкие палатки остались в Варне,
а также их женщинам, последними сошедшими с судов, оставалось только
мокнуть, мёрзнуть и завидовать предусмотрительным французам. Они тщетно
пытались согреться в шалашах, сооружённых из веток кустарника, росшего
неподалёку от места высадки.
Неожиданным подарком для союзников оказались 60
тысяч четвертей (четверть – русская мера объёма сыпучих тел,
равная 0,20991 куб. метра) пшеницы, которую местные власти
заблаговременно не вывезли из Евпатории. Её хватило неприятельским
войскам на четыре месяца.
Французы, в отличие от англичан имевшие
недавний боевой опыт действий в Северной Африке, везли с собой всё, что
могли увезти, твёрдо зная, что запас карман не тянет.
После высадки союзники стали направлять в глубь территории специальные отряды для заготовки продовольствия.
Эти заготовки обернулись грабежами местного
татарского населения, у которого отбирали скот, овощи, фрукты и зерно.
Все жители окрестных селений остались без скота и телег. Особенно
бесчинствовали французские отряды. Англичане действовали более
цивилизованно, выплачивая денежные компенсации, правда, не очень
щедрые, тем, у кого реквизировали скот.
Однако скоро ни грабить, ни покупать стало нечего, запасы иссякли.
Несмотря на неизбежное воровство интендантов,
французскую армию снабжали продовольствием более или менее исправно. В
английской армии воровали меньше, но зато чиновничьей
нераспорядительности и глупости оказалось больше, поэтому создалось
крайне тяжёлое положение.
О положении турок известно лишь, что они
постоянно голодали, а потому воровали всё, что плохо лежало, чтобы
продать или обменять на продовольствие. Завершая эту тему, заметим, что
интенданты в русской армии сочетали все «достоинства»
французских, английских и турецких коллег, вместе взятых.
Союзное командование, понимая, что в Евпатории больше ничего не высидишь, приняло решение наступать на Севастополь.
Следующая
страница