Владимир Врубель

Жестокость и милосердие

Часть 87

Лохмотья едва прикрывали женские прелести

Прибывшие войска имели с собой тёплую одежду, тёплые одеяла. Интенданты привезли свежие овощи и лимонный сок. Кормили французских солдат и офицеров профессиональные повара. Французское командование прикрыло своими солдатами и офицерами участки фронта, где у англичан уже не осталось людей, способных держать оборону.

О наступлении речь вообще не шла, о нём никто и не думал. Важно было просто продержаться до весны. Армейские жёны жили в таких же бытовых условиях, как и их мужья. Женская одежда, выгоревшая, пропитанная потом под знойным крымским солнцем, впитавшая пыль изнурительного марша, вымоченная осенними дождями, к зиме превратилась в лохмотья, едва прикрывавшие женские прелести.

Дамская шляпка, к величайшей гордости её обладательницы, сохранилась только у миссис Монро, жены офицера из гренадёрской гвардии. Да и то отделка головного убора претерпела некоторые изменения после того, как однажды шляпку зацепила русская пуля. К счастью для себя, обладательница этой редкости осталась цела и невредима.

Пока мужья несли службу в траншеях, дамы занимались рутинной лагерной работой: шили, стирали, готовили и в меру возможностей, ухаживали за ранеными в полевых госпиталях, находившихся рядом с лагерем.

Социальное расслоение в войсках союзников бросалось в глаза, особенно у англичан. Французы были намного демократичнее, что сказывалось даже в форме, которая у солдат и офицеров различалась лишь обозначениями званий, а шилась из одного и того же материала. Должен заметить, что до такой демократии не доросла в своё время даже советская армия, в которой форма шилась из разных по качеству материалов, в зависимости от воинского звания её владельца.

Палатки, уничтоженные ураганом, англичане довольно быстро заменили новыми, но они оказались плохого качества, быстро рвались и протекали. Французы размещались в палатках на трёх человек, маленьких, тесных и неудобных.

Солдаты не имели возможности переодеться в сухую одежду, спали прямо на земле: насыпали солому, однако она быстро намокала. Из Англии прислали водозащитный материал, однако командиры использовали его для защиты пороха и оружия. Что ж, порох нужно держать сухим, кто об этом не знает? Но заметим, что английские офицеры о себе, любимых, позаботиться тоже не забывали: строили индивидуальные деревянные дома, нанимая для этого французских сапёров.

Под давлением общественности, возмущённой положением дел в Крыму, о котором люди узнавали из газет, для госпиталей и солдат также стали строить деревянные жилища из привозного материала, но эта работа завершилась лишь к весне, когда потеплело.
Проблемы с топливом существовали и у русских, и у союзников. Русские войска спасались от холода и готовили пищу, добывая дрова из разрушенных бомбами домов. Союзники отапливались привезенным после Нового года углём.

Зимой возросло число дезертиров с обеих сторон. Каждое утро на перекличке командиры выясняли, кто ночью перебежал к противнику. Редкие сутки обходились без перебежчиков. Движение было двухсторонним: союзники бежали к русским, а те – к союзникам.

Англичане и французы были оптимистами: сдавались в плен в наивной, если не сказать дурацкой, надежде, что у русских можно будет переждать войну в более комфортных условиях. К тому же в английской армии солдат подвергали телесным наказаниям розгами за сон на посту и другие провинности, что также подталкивало их к дезертирству.

Конечно, англичан пороли по строго узаконенным правилам. Ограничивалось и число ударов. Там не могли запороть насмерть, как это нередко делалось в русской армии, да и офицеры английским солдатам зубы не выбивали. Но, тем не менее, порка унижала человеческое достоинство гордых сынов Альбиона, и те иногда предпочитали перебежать к противнику, чем ощутить на собственной спине суровость военной дисциплины.

Делить перебежчиков из союзных войск на англичан и французов можно только условно: в составе войск находились люди самых разных национальностей.
Вот как писал по этому поводу дореволюционный военный историк: «Перебежчики по-прежнему большими толпами передавались на наших аванпостах. В Севастополь являлись люди всех наций: арабы (алжирские стрелки), испанцы (из иностранного легиона), немцы, французы, англичане, ирландцы, шотландцы, вюртембергцы, словаки и турки».

Русские солдаты и матросы были тоже оптимистами: бежали к союзникам, твёрдо зная, что хуже, чем у своих, быть не может. Ошибались и те, и другие.

Следующая страница