Photo Vladimir Vrubel
Владимир Врубель

Официальный сайт
Истории воссозданные по малоизвестным архивным документам
Главная Произведения Сведения из первоисточников Личное Форум Написать автору
107_Gestokost i miloserdie

Жестокость и милосердие



Часть 107

А кого мы помним?

     Конечно, рисковали жизнью и сёстры милосердия союзников в полевых госпиталях, но, то были отдельные эпизоды, а у севастопольских женщин ежедневный смертельный риск стал частью их повседневной жизнью. Во время бомбардировки города в апреле 1855 года попавшая в перевязочный пункт бомба убила одного врача и ранила другого. Каким-то чудом сёстры милосердия остались целы.

Бомбы часто попадали в здания перевязочных пунктов и в дома, где жили сёстры милосердия, но они продолжали работать с прежним усердием. Им регулярно приходилось переправляться через бухту на яликах и баркасах, сопровождая раненых. Каждая такая поездка была как игра в рулетку со смертью: противник регулярно обстреливал акваторию бухты.

Из письма Пирогова: «Если уже в обыкновенной жизни человек может преспокойно умереть каждую минуту, т.е. 1440 раз в сутки, то здесь, в Севастополе, возможность эта возрастает, по крайней мере, до 36400 раз (число неприятельских выстрелов)».

Когда Екатерина Будберг, начальница четвёртого отряда сестёр милосердия, впервые попала на перевязочный пункт, то сразу испытала сильные впечатления: «стёкла в окнах выбиты, половина крыши сорвана, двор здания изрыт воронками от бомб и усыпан осколками, воздух сотрясался от разрывов бомб. Но в операционной комнате работали хирурги. Им помогала Бакунина, бледная, как стена: во время операции бомба разрушила угол здания».

Вот что написал в отчёте о работе сестёр милосердия Пирогов: «Старшая сестра 2-го и 3-го отделений Екатерина Михайловна Бакунина отличалась своим усердием. Ежедневно днем и ночью можно было ее застать в операционной комнате в качестве ассистента на операции; в это время, когда бомбы и ракеты то перелетали, то не долетали и ложились кругом всего Собрания, она обнаружила вместе со своими сообщницами присутствие духа, едва совместимые с женскою натурою и отличавшие сестер до самого конца осады...».

Женщины работали до изнеможения, поэтому Пирогов издал специальное распоряжение, обязывающее сестёр отдыхать. Однако с каждым днём осады нагрузка на них и на врачей возрастала. Особенно после бомбардировок города из осадных орудий, вылазок на неприятельские позиции и штурмов противника.

Командование предупреждало врачей и сестёр милосердия о предстоящих боевых действиях, чтобы те имели возможность подготовиться к поступлению большого числа раненых.
 
В результате вылазки русских войск в ночь на 22 марта и последующей бомбардировки союзниками русских позиций 24 марта 1855 года только на перевязочный пункт, на котором работал Пирогов, в течение суток доставили свыше 600 раненых. Команда Пирогова состояла из семи врачей и восьми фельдшеров. Для перевязочного пункта использовали здание Благородного собрания. Танцевальный зал превратили в больничное отделение на 200 мест, а старую бильярдную комнату – в операционную. В ней на трёх бильярдных столах хирурги делали операции.

Вместе с врачами в операционной работали Екатерина Бакунина и ещё две сестры милосердия.
В мемуарах Бакуниной есть описание перевязочного пункта: «Это прекрасное строение, где прежде веселились, открыло свои богатые красного дерева с бронзой двери для внесения в них окровавленных носилок; большая зала из белого мрамора с пилястрами из розового мрамора через два этажа, а окна только вверху. Паркетные полы. А теперь в этой танцевальной зале стоит 100 кроватей с серыми одеялами. В одну сторону большая комната, это – операционная, прежде биллиардная; в другую сторону ещё две комнаты с прекрасными с золотом обоями; в них тоже койки».

Прошло немного времени, и от перечисленной красоты осталось одно воспоминание. Боковые комнаты разрушили прямые попадания бомб. Обои вымазали кровью и грязью. Дорогу к парадному входу можно было найти безошибочно: к ней по земле вёл кровавый след. Паркет, как губка, пропитался кровью. Сёстры милосердия готовили груды перевязочных материалов, кипятили непрерывно самовар, чтобы постоянно имелся горячий чай, который давали с вином или водкой раненым для учащения пульса перед тем как проводить обезболивание хлороформом при операции. Топилась печь, рядом с которой лежали металлические стержни. Их калили в печи, чтобы прижигать раны для остановки кровотечения.

Данте, описывая круги ада, мог бы вдохновиться ещё больше, доведись ему увидеть ужасы, творившиеся в здании Дворянского собрания. Впрочем, это относилось ко всем перевязочным пунктам, где работали сёстры милосердия. Ужасающие крики, вопли, в которых не слышалось ничего человеческого, стоны, мольбы, перемежаемые с самыми грязными ругательствами...

В углах стояли кадки и лохани, наполненные ампутированными ногами и руками. Их периодически выносили госпитальные служащие. Весь пол залит кровью. Офицеры и солдаты с ранами, один взгляд на которые приводил в шок. И в этом аду рядом с операционными столами стояли женщины, помогавшие хирургам.

Врачи были людьми подготовленными, потому что не всякий мог стать хирургом, не у каждого имелись такие крепкие нервы, чтобы слышать вопли человека, которому ампутировали без наркоза руку или ногу, перепиливали кость, но сёстры милосердия столкнулись с подобными вещами впервые, и всё это мужественно выдержали.
Англичанки работали сёстрами милосердия за плату, в два раза большую, чем получали сёстры в мирное время. Русские работали бесплатно и добровольно, только из чувства долга и сострадания к людям.
А кого мы помним, кроме Даши Севастопольской?

Следующая страница

Рецензии
Рецензия на «Ч. 107 А кого мы помним?» (Владимир Врубель) 

Дашу только и помнят севастопольцы,да и те потому что ест улица ее имени...

Спасибо!

Виталий Полищук   20.11.2013 17:45   

Рецензия на «Ч. 107 А кого мы помним?» (Владимир Врубель) 

К сожалению, Владимир, и Дашу Севастопольскую уже мало кто помнит.
С уважением

Владимир Руссь   15.10.2013 16:37   



comments powered by HyperComments

©Vadim Bòrsuk-Svaritschevski
©Vladimir Vrubel

  
  Яндекс.Метрика