Собрав в Китае свою не очень внушительную эскадру из двух парусников и маленькой паровой шхуны, Путятин направился в Японию.

Как и следовало ожидать, большого фурора от прибытия русских кораблей не последовало, хотя на каждом судне подняли белый значок с иероглифами, означавшими «Русское судно».

Начались долгие и утомительные переговоры с японскими чиновниками. Чиновники не сахар в любой стране, но японские превзошли всех, с кем раньше приходилось встречаться Путятину.

Казалось, что они задались целью дождаться, когда у русских лопнет терпение и, как уже было когда-то с посольством Рязанова, махнут рукой и отправятся восвояси.

Но в Путятине они просчитались: Ефимий Васильевич был кремень, сдаваться он ни в коем случае не собирался. Японцы затосковали, но упорно тянули переговоры.

Путятин, чтобы время не терялось попусту, отправил Римского-Корсакова произвести гидрографические исследования Татарского пролива, устья Амура и осмотреть западное побережье Сахалина в поисках мест стоянки судов, а также залежей каменного угля, о которых ему стало известно.