Жестокость и милосердие
Часть 121
Арестанты помогают врачам
После войны, когда составлялся отчёт о работе медиков во время
обороны Севастополя, Христиан Яковлевич Гюббенет проявил гражданское
мужество, не стал ничего сглаживать и рассказал правду, которую высокое
начальство не очень-то жаждало услышать. Он написал о брошенных при
отступлении на Северную сторону раненых.
Ни в коем случае даже в мыслях не держа малейшего желания как-то
умалить заслуги Николая Ивановича Пирогова, а лишь истины ради, замечу,
что на Корабельной стороне работать было более опасно, чем в здании
Дворянского собрания.
Гюббенет, сёстры милосердия во главе со Стахович, девять
врачей-моряков, пять врачей-армейцев и пять немецких
хирургов-добровольцев пережили все ужасные бомбардировки города, пока
не получили предписание закрыть перевязочный пункт и присоединиться к
главному перевязочному пункту в Дворянском собрании. Один из немецких
врачей-добровольцев, барон Шенгубер, погиб вместе с тринадцатью
ранеными и несколькими служителями при прямом попадании снаряда в
перевязочный пункт.
Возвращаясь к уже сказанному, заметим, что немецким врачам, безусловно,
было проще работать под руководством профессора Гюббенета: не
существовало языкового барьера. В советское время о Гюббенете вообще
старались не упоминать из-за его «неправильной» фамилии, да
и сейчас говорят в основном о заслугах Пирогова. Мне кажется, что
Христиан Яковлевич Гюббенет заслуживает не меньшей памяти, чем Пирогов,
и это нисколько не умаляет заслуг последнего.
Николай Иванович заболел в Севастополе и, как только немного
поправился, немедленно уехал. Он выбрал положенный срок для льготной
пенсии, и возвращаться больше не захотел. Уехали и все его врачи.
«Я что сумел, исполнил по совести, а на нет – суда
нет», – сказал по этому поводу Николай Иванович Пирогов. Он
уехал глубокоразочарованным: «Везде воруют и беспорядок
по-прежнему».
Руководство всеми перевязочными пунктами по предписанию из главного
штаба Крымской армии принял на себя Гюббенет. 4 июня 1855 года
профессор Гюббенет по приказу главнокомандующего генерала Горчакова
перевёл главный перевязочный пункт на Северную сторону, в Михайловскую
батарею. Военно-временный госпиталь с Корабельной стороны, где
простреливался каждый метр, перенесли за северные укрепления и
разместили там в палатках. Теперь раненые и медперсонал были в
относительной безопасности от вражеских снарядов.
Раненых с Корабельной стороны на транспортах доставляли на Северную
сторону. Тех, кому требовалась немедленная операция, везли в
Михайловскую батарею.
Оперировали под руководством Гюббенета военно-морские и армейские
медики, несколько гражданских врачей, американские и немецкие хирурги.
На Павловской и Николаевской батареях находились перевязочные пункты.
Там также производились неотложные операции. Их делали дивизионный доктор Гришачков и гарнизонный штаб-доктор Нечипоевский.
Гюббенет и руководимые им врачи сделали 3329 ампутаций и 2007 других операций.
Все стёкла и даже рамы на батарее были перебиты в результате взрывов.
Операции делали, так сказать, на свежем воздухе. В ночное время, когда
становилось холодно, окна закрывали одеялами и рогожами, операции
проходили при свете свечей и ламп. Иногда свежий ветер срывал одеяла, и
операцию приходилось прекращать, поскольку ветер задувал сразу все
свечи. Что чувствовал в тот момент больной, лучше даже не представлять.
Раненых прибывало огромное количество. Их непрерывно привозили пароход,
три больших транспортных судна и три шлюпки. Когда на перевязку стали
доставлять больше мёртвых, чем живых, Гюббенет потребовал возвращения
основных перевязочных пунктов на Южную сторону, в Николаевскую батарею,
и в Дом благородного собрания.
Опасность для медиков там была большая, но зато помощь оказывалась
быстрее. Перевязочные пункты располагались на Южной стороне вплоть до
последнего штурма и отступления гарнизона на Северную сторону.
Помимо врачей, на перевязочных пунктах самоотверженно работали сёстры
Крестовоздвиженской общины, фельдшеры, в основном из морского
ведомства. Остальных фельдшеров прислали для помощи из сухопутного
ведомства, а также там помогали врачам и гражданские фельдшеры.
Служителями на перевязочных пунктах трудились арестанты. Им пообещали,
что по результатам своей службы они будут помилованы. Арестанты, как и
сёстры милосердия, находились на перевязочных пунктах бессменно, а
музыканты, присылаемые из военных частей для переноски раненых,
менялись.
Профессор Гюббенет отметил, что арестанты, которые работали у него,
«оказали в течение всего времени осады замечательную услугу своим
усердным служением делу попечения о раненых. Они исполняли не только
обязанности носильщиков и госпитальных служителей, но и служили
постоянно помощниками при самом производстве операции».
Профессор не уточнил, что понималось под помощью арестантов во время операции, но, вероятно, держали пациента за руки и за ноги.
Следующая
страница
Рецензии
Рецензия на «Ч. 121 Арестанты помогают врачам» (Владимир Врубель)
Доброго дня, Владимир.
Очень важный аспект затронули Вы. Взаимодействие людей разных
социальных групп в чрезвычайных ситуациях -покруче всякой совершенной
пеницитарной системы, изначально воспринимаемой, как покаятельная. А
здесь очищение через преодоление трудностей сообща. Примеров множество.
Наиболее общий смягчение отношения сталинистов к РПЦ во время войны.
Вера в иное, воспринимаемая как грех, стала консолидирующим
инструментом борьбы против общего врага.
Сейчас в мурманском СИЗО сидит прекрасный врач Катя Заспа. Вместо того,
чтобы томиться в одиночестве, она бы могла помочь остальным
заключенным, в первую очередь больным и павшим духом товарищам.
Евгений Садков 31.10.2013 11:50
Всегда считал, что женщины заслуживают более гуманного отношения.
Владимир Врубель 31.10.2013 13:26
|